Читая Т. Метцингера - 2

[hitthelimit]

Продолжаю делиться разными спорными мыслями относительно захватывающих дух интеллектуальных сражений остроконечников с тупоконечниками дуалистов (оголтелых, умеренных, с оговорками и скрытых) с монистами (примерно так же ранжированных).

При всей проницательности автора, меня интересует тот предел, на котором он вынужден балансировать. Его посылки для некоторых выводов звучат более чем проблематично. Здесь я привожу пример одного такого утверждения, сопровождая комментариями.

Цитата:

«Тени не имеют независимого существования. И книга, которую вы держите в руках прямо сейчас — а именно, комплексное ощущение ее цвета, веса, текстуры — это всего лишь тень, проекция в низших измерениях объекта высоких измерений «вовне». Это изображение, репрезентация, которая может быть описана как область в состоянии вашего нейронного простанства. Это простанство-состояние само по себе могло бы иметь миллионы измерений, тем не менее, физическая реальность, в которой вы прокладываете путь с его помощью, имеет невообразимо большее количество измерений.
(Аллюзия на Платон, Республика (Книга VII)).»

Этот утверждение на первый взгляд выглядит почти тривиальным. Но я нахожу его необоснованно материалистическим.
Трудно согласиться с таким подходом, тем более, что он принадлежит философу. Этот пассаж фактически утверждает абсолютное существование абстрактной сложности вне нашей внутренней модели. Сложность — это оценочная функция той самой «бледной тени». Без нее у книги не просто нет никакой сложности - нет самой книги; нет возможности даже говорить, что она есть, потому что некому(точнее - нечему) говорить (говорить — в смысле «репрезентировать» в отражении).

Можно выдвинуть контр-довод, что, мол, целое всегда сложнее своей части. На что мое возражение сводится к следующему: репрезентация внешнего объекта не есть часть этого объекта, равно как и репрезентируемые свойства не есть имманентные свойства самого этого объекта. Если же иметь в виду «богатство интенциональных» свойств внешних объектов, то тогда есть только смысл говорить о потенциально более богатой репрезентации.
Если вы все еще не согласны, подумайте, есть ли у книги цвет (свой собственный!), смотрится ли она эстетично (сама по себе!) и так далее...

На все сказанное есть еще один контр-довод. Можно сказать, что книга как вещь-в-себе может быть противопоставлена неким эквивалентным образом локальному нейронному пространству в психике, которое ее репрезентирует, как вещи-в-себе, в свою очередь. Тогда дисбаланс целого и части вроде бы подтверждается. Такое возражение, на мой взгляд, онтологически более глубокое, потому что ставит вопрос о качественном, «сложностном» статусе объектов реальности вне их связи. Опять же, если мы разрешаем такой статус, то принимаем версию примитивного материализма, если нет, тогда и в этом контр-доводе нет смысла: не существует такой концепции реальности, в которой можно сравнивать вещи-в-себе.
Возражение, что мы, мол, все равно можем помыслить вещи-в-себе и сопоставить их, отправляет вас прямиком к цитате из Метцингера, и круг замыкается.

В чем, собственно, проблема? На протяжении всей книги автор излагает концепцию хитроумного автомата, который действует в среде на основании созданной внутри него модели среды и себя. Это прекрасно, без возражений. Однако, будучи философом, он постоянно помнит о самом главном вопросе своего исследования — об интерпретации сознания в терминах своей модели. Достигнув предела личной автореференции, автор начинает совершать колебания вокруг состояния, наличие которого он (его система ФМС) не идентифицирует. (Кто успел прочесть книгу помнит, что ФМС для самой себя — прозрачна, и в этом заключен, собственно, весь фокус с «сознанием»!). Таким образом, у него Эго то целиком вписывается в ФМС (феноменальную модель себя), и это прекрасно, то проявляется в виде небольшого кусочка отдельно от ФМС, который (кусочек) поддерживает у автора личную дуалистическую среду. Проблема в том, что самоанализ ФСМ неизменно приводит к личному пределу, требующему дуального механизма для самой возможности имитации процедуры самоанализа. Именно об этой проблеме абсолютно гениально сказал Майкл Газзанига, которого я не перестаю цитировать, в своей книге (Michael S. Gazzaniga) «Who’s in Charge? Free Will and the Science of the Brain»:

«Простая истина заключается в том, что даже самые убежденные детерминисты и фаталисты на личном психологическом уровне на самом деле не верят, что они являются пешками в шахматной игре мозга.»

К сожалению, огрехи такого порядка приводят автора ближе к концу книги к ряду утверждений, прямым образом противоречащих ранее высказанным его же блестящим мыслям.

Лучшим по проницательности его пассажем я нахожу вот это:

«Грядет конфликт между туннелем биологической реальности в наших головах и нейробиологическим имиджем человечества, и многие люди чувствуют, что этот имидж может представлять опасность для нашего психического здоровья. Эти реакции должны иметь отношение к (вполне ощутимой) интуиции, что определенные типы ответов будут не только эмоционально беспокоящими, но, в конечном счете, невозможными для интеграции в нашу сознательную модель себя.»

Внимательный (неправдоподобно самокритичный) читатель на этом форуме может как в зеркале увидеть в этом высказывании скрытые от него самого мотивы своего неприятия антидуалистических концепций. В качестве утешения я дарю ему мысль, что, в конечном счете, мы все (что и подтверждает мой пример в начале поста) подвержены приступам таких неконтролируемых мотивов, проявление которых, впрочем, сильно различается уровнем прилагаемой рефлексии.