Вы тоже меня удивляете. Зачем вам такой вид общения, когда люди говорят об очевидных и совпадающих для обоих вещах: «Я просто написал вам стандартное словарное определения понятия "алгоритм"». Ясно. Я знаю. О чем тут говорить? Я как раз говорю о том, о чем есть говорить: «стандартное словарное определения понятия "алгоритм"» при более тщательном рассмотрении не выглядит однозначно определенным. Нас интересует именно более тщательное рассмотрение — всего. Дьявол кроется в деталях. В этом смысл того, чем я занимась. Вспомните, я неизменно придирался к точности ваших определений, спрашивал о критериальности ваших разграничений и прочее, на что вы отмахивались от меня как от назойливой мухи. Это принципиальный момент, и мы от него не уйдем: меня не интересует достижение статической конвенциональности, ни с собой, ни с другими, меня интересует включение в мышление и дискурс возможности реконфигурации самого субстрата функции. И зачем мне выдумывать новый термин, если он не будет способствовать реконфигурации собеседника? :) Объясняя его, я все равно прибегну к аналогии алгоритма и постулирую тождество с его определенным смыслом...
«идея картины не есть картина, идея компьютерной программы не есть программа...»
В таком виде эта фраза не несет конкретной информации. Требуется уточнение: что есть идея (картины)? Имеем два варианта:
Если это идея в голове, предшествующая появлению картины, которая затем может восприниматься, то мы всего лишь устанавливаем различение между двумя сходными терминами для двух несходных состояний. В этом нет ничего онтологического.
Но, если это картина, которую мы сейчас не воспринимаем, в отличие от режима непосредственного ее восприятия, то это ближе к тому, о чем я говорю. Модель куцая, так как все находится по «эту» сторону феноменологии, но все же позволяет осознать вектор расширения контекста за пределы феноменального барьера. Т.е., идея картины ¹ — это не то, что у нас в голове, а то, чем «является» картина, когда я ее не воспринимаю. Условно говоря, мы производим перенормировку относительно границы феноменального мира, в результате чего не воспринимаемая мной картина становится источником «истинного» детерминизма при ее восприятии, когда и если такое наступает. В остальное время она — просто идея картины, не принадлежащая моей реальности. В этом смысле идея картины вполне равноценна алгоритму, ибо однозначно задает свое восприятие любой выделенной системой. По сути, кажется, это никак не отличается от ваших взглядов. Только вы классифицируете типы и характер восприятия идей, не включая в процесс реконфигурацию воспринимающей системы, а я пытаюсь расширить контекст, включив в процесс саму (ре)конфигурацию носителя феноменологии.
¹ Не путать с идеей определенной картины, которая, как мы полагаем, где-то есть, в нашей голове.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
no subject
Date: 2012-05-20 05:01 pm (UTC)Я как раз говорю о том, о чем есть говорить: «стандартное словарное определения понятия "алгоритм"» при более тщательном рассмотрении не выглядит однозначно определенным. Нас интересует именно более тщательное рассмотрение — всего. Дьявол кроется в деталях. В этом смысл того, чем я занимась. Вспомните, я неизменно придирался к точности ваших определений, спрашивал о критериальности ваших разграничений и прочее, на что вы отмахивались от меня как от назойливой мухи. Это принципиальный момент, и мы от него не уйдем: меня не интересует достижение статической конвенциональности, ни с собой, ни с другими, меня интересует включение в мышление и дискурс возможности реконфигурации самого субстрата функции.
И зачем мне выдумывать новый термин, если он не будет способствовать реконфигурации собеседника? :) Объясняя его, я все равно прибегну к аналогии алгоритма и постулирую тождество с его определенным смыслом...
«идея картины не есть картина, идея компьютерной программы не есть программа...»
В таком виде эта фраза не несет конкретной информации. Требуется уточнение: что есть идея (картины)? Имеем два варианта:
Если это идея в голове, предшествующая появлению картины, которая затем может восприниматься, то мы всего лишь устанавливаем различение между двумя сходными терминами для двух несходных состояний. В этом нет ничего онтологического.
Но, если это картина, которую мы сейчас не воспринимаем, в отличие от режима непосредственного ее восприятия, то это ближе к тому, о чем я говорю. Модель куцая, так как все находится по «эту» сторону феноменологии, но все же позволяет осознать вектор расширения контекста за пределы феноменального барьера. Т.е., идея картины ¹ — это не то, что у нас в голове, а то, чем «является» картина, когда я ее не воспринимаю. Условно говоря, мы производим перенормировку относительно границы феноменального мира, в результате чего не воспринимаемая мной картина становится источником «истинного» детерминизма при ее восприятии, когда и если такое наступает. В остальное время она — просто идея картины, не принадлежащая моей реальности. В этом смысле идея картины вполне равноценна алгоритму, ибо однозначно задает свое восприятие любой выделенной системой.
По сути, кажется, это никак не отличается от ваших взглядов. Только вы классифицируете типы и характер восприятия идей, не включая в процесс реконфигурацию воспринимающей системы, а я пытаюсь расширить контекст, включив в процесс саму (ре)конфигурацию носителя феноменологии.
¹ Не путать с идеей определенной картины, которая, как мы полагаем, где-то есть, в нашей голове.